Три истории о знаменитых людях, которые работали в типографии, но прославились не этим.
История первая
В начале 1913 года в типографии известного издателя И. Д. Сытина появился новый грузчик. Вот уж, казалось бы, событие, которое стоит вспоминать через сто с лишним лет! Да никто бы и не вспомнил – мало ли крестьянских ребят приезжало в Москву на заработки – если бы всего несколько лет спустя имя этого грузчика – Сергей Есенин – не гремело бы по всей стране. Впрочем, грузчиком в типографской экспедиции Есенин проработал недолго и вскоре перешёл в корректорский цех на должность подчитчика – помощника корректора.
Помимо заработка, эта должность давала возможность знакомиться с русской литературой буквально на лету, ведь в то время в Сытинской типографии печаталась чуть ли не четверть всех выходивших в России книг. И Есенин пользовался этой возможностью, порой забывая о своих прямых обязанностях. Корректор М.М. Мешкова, в помощниках которой ходил начинающий поэт, вспоминает: «Есенин работал со мной на первой корректуре. Откровенно говоря, я им порой была не очень-то довольна. Как сейчас помню, шло у нас собрание сочинений Сенкевича. Я считывала с Есениным один из томов. Он буквально не давал мне править корректуру, торопил: скорей! скорей! Всё хотел узнать, что же будет дальше с героями. Дочитав гранки, Есенин, не дожидаясь, пока из наборного отделения поступят новые, направлялся туда сам. И так повторялось не один раз.» И всё же Мешкова весьма сочувствовала восемнадцатилетнему поэту. Она показала его стихи своему брату, тоже начинающему литератору, у которого только что вышел первый сборник. Тот авторитетно заявил, что в стихах виден большой талант – только вот с литературной техникой дела обстоят не очень. Как важен был тогда для Есенина любой сочувственный отзыв!
Чтобы восполнить явный недостаток знаний, Есенин посещал типографский кружок самообразования, а осенью 1913 года поступил на историко-философское отделение Московского народного университета. По вечерам, после работы в типографии, он слушал лекции по русской и западноевропейской литературе, истории России и Франции, истории новой философии, логике и политэкономии.
Во время работы в типографии Есенин, быстро перезнакомившись с наборщиками и печатниками, влился не только в литературную жизнь, но и в революционный кружок рабочих-сытинцев. Любопытный момент: в московском охранном отделении он проходил под кличкой «Набор».
Но и это ещё не всё, что поэт нашёл в типографии. Здесь же, в корректорском цехе, Есенин познакомился со своей первой гражданской женой – корректором Анной Изрядновой.
Здесь же впервые опубликовали его стихи. С этим Сергею помог редактор детских изданий В.А. Попов. В издававшемся сытинской типографией детском журнале «Мирок» за январь 1914 года было напечатано стихотворение «Берёза» – та самая «белая берёза под моим окном» – это была первая из известных сейчас публикаций Есенина. Правда, подписана она была псевдонимом «Аристон», но за ней последовали другие, и не только в детских изданиях. Уже через год редакторы брали стихи Есенина не читая, платили по 15 копеек за строку, и никаких псевдонимов уже не требовалось. Но это лишь в Москве. А петербургские журналы даже не удостаивали поэта ответом! Что ж, в марте 1915 года Сергей Есенин, оставив в Москве четырёхмесячного сына – а с типографской карьерой покончив ещё раньше – отправляется покорять столицу. И вот уже через год выходит его первая книжка стихов – с этих пор он будет сотрудничать с типографиями уже в качестве автора.
Вторая история
Мальчик по имени Самюэль Клеменс рано лишился отца, и всего лишь двенадцати лет от роду ему пришлось оставить школу и стать учеником печатника. К пятнадцати годам он уже начал работать наборщиком. На этом фото юный Сэм держит в руках верстатку со своим именем, набранным типографским шрифтом:
Поскольку малый уже отлично умел составлять буквы в слова, а в слова в предложения, да ещё такие, чтоб лихо укладывались в строчки колонок – так почему же этим не воспользоваться? Сэм стал писать юмористические зарисовки для «Hannibal Journal», газеты, которую издавал его старший брат Орион. Когда Сэму исполнилось восемнадцать, он решил повидать мир, и успел поработать печатником в Нью-Йорке, Филадельфии, Сент-Луисе и Цинциннати. Он даже входил в Типографский союз – профессиональное объединение печатников – параллельно занимаясь самообразованием в публичных библиотеках.
Но типография типографией, а у Сэма, как и большинства мальчишек, выросших на берегах Миссисипи, была мечта стать лоцманом – и вот уже на скопленные из типографских заработков 500$ он учится судоходному делу. Со временем он и свои газетные заметки стал подписывать лоцманским термином «Марк Твен», что означало отметку в двенадцать футов – безопасную для пароходов глубину. Теперь уже его статьи, а потом и повести, набирали другие наборщики и печатали другие печатники. Да и до сих пор его произведения задают немалую нагрузку типографиям по всему миру.
История третья
Может быть, кто-то уже сделал вывод, что из типографии лежит прямая дорога исключительно в поэты и писатели? Совсем не обязательно. Примером тому наш третий герой – Бенджамин Франклин.
Выросший в многодетной семье, Бен три года проработал наборщиком в типографии своего старшего брата Джеймса (да-да, и тут старший брат). Потом Джеймс взялся за издание одной из первых американских газет «The New England Courant», и Бену пришлось потрудиться ещё и в качестве разносчика. Но он не ограничился лишь распростанением свежей прессы и сам написал заметку, правда, не под своим именем: ведь ему было всего пятнадцать лет – кто бы стал серьёзно относиться к столь юному корреспонденту? Но сочинительство пошло хорошо, и вскоре сами статьи сделали ему имя среди ещё довольно малочисленной журналистской братии и читающей публики. Разве что Джеймсу не слишком-то по душе пришлась такая популярность младшего выскочки, и вот уже Бен распрощался с газетой и типографией, а вскоре и вовсе отправился путешествовать. Из Нового Света он перебрался в старую добрую Англию и снова устроился печатником в типографию, а всё свободное время посвятил изучению английской культуры и политики.
Вернувшись в Америку, Бенджамин открыл уже свою собственную типографию, а в 1829 году – двадцати трех лет от роду – стал владельцем газеты «The Pennsylvania Gazette», которая вскоре приобрела огромную популярность и влияние. Так началась его издательская карьера, дальнейшее развитие которой хорошо известно, но не очень интересно нам в данный момент, поскольку уже не так плотно связано с полиграфическим производством.
Кстати, и Франклину даже после смерти не удалось расторгнуть связь с типографским делом. Куда там! Ровно наоборот: доллары с его портретом печатаются тиражами, которые даже в самых фантастических снах не снятся писателям и поэтам.
Вот такие истории мы вспоминаем всякий раз, когда открываем новое направление печати или обзаводимся новым оборудованием для Еврографики – и приходит пора подыскивать новые кадры. Не то чтобы мы прочили своим сотрудникам литературную или политическую славу – но мы всегда ждём в нашей типографии на Шаболовке людей талантливых, разносторонних и готовых так или иначе оставаться «типографскими» всю жизнь – и даже хотя бы немного после.
Поглядывайте время от времени в наш раздел вакансий.
