Что может быть проще? Изрезал бумажный лист в лапшу, скрутил каждую полоску трубочкой, кольцом или завитком, да склеил их между собой, а то и просто прижал – вот и все дела. И вот так легко и просто появляются на свет бумажные узоры неистовой красоты, а иногда не просто узоры, а целые картины. Правда, не у всех. Но вот у нашей сегодняшней героини – попробуй-ка, поспорь! – появляются. О работах Lisa Nilsson мы уже писали, но кое-что ускользнуло от нашего внимания. Догоняем!
Это даже не последняя серия в творчестве Лизы. Сейчас она увлеклась строгим орнаментом, симметрией и прочим художественным орднунгом, но об этом уж как-нибудь в следующий раз. В той серии, о которой пойдёт речь сегодня, нет ни одного симметричного фрагмента – да и быть не может. Это своеобразный анатомический театр, и лозунг его «Это не криво, это живо!».
И вот что ещё интересно. В аннотации к этой серии Лиза рассказывает свою версию о том, как возникло искусство квиллинга – кручения бумаги. По её версии, всё началось в эпоху Возрождения в католических монастырях. Монахи и монахини обрезали обтрепавшиеся края страниц Библий и других фолиантов, но обрезки не выбрасывали, а пускали на украшение других реликвий. С этого – обрезания золоченых обрезов – начинала и сама Лиза.
Казалось бы, рабочего материала для квиллинга полным-полно в любой типографии: пусть и не с золотом, но зато целые контейнеры бумажных обрезков не только от книг, но и брошюр, плакатов, любых листовок. Но Лиза не очень-то ценит не только меловку с офсеткой, но и дизайнерские сорта бумаги. Самый любимый материал мастерицы – японская тутовая бумага, в ней, по словам Лизы, чувствуется пластичность, тонкость и сила. Свойства этого материала лежат где-то на грани между бумагой и тканью: скручивается как кусок ткани и держит форму как бумажный лист. Волокна такие длинные и прочные, что один и тот же элемент можно складывать-перескладывать по нескольку раз.
И всё же иногда в паре с тутовой бумагой Лиза, в лучших традициях средневековья, использует «золотые обрезки», правда, где ей удаётся найти столько золоченых обрезов, художница умалчивает, но всё равно результат впечатляет: тускловатый отблеск позолоты тонко оттеняет хитросплетения бумажных тканей. В анатомической серии золотом она обозначает кости.
Самое интересное в любом творчестве – это процесс. Лиза иногда делится секретами мастерства с журналистами, посетителями выставок и просто любопытствующими. Свои работы она обычно начинает из центра, не обязательно геометрического, и даже не обязательно смыслового. Просто выбирает точку где-нибудь посреди будущей композиции, и начинает скручивать элемент за элементом, двигаясь от неё к периферии. Образно выражаясь, она начинает с кости, потом переходит к мышцам, жировой прослойке и соединительным тканям, не забывая о нервах и кровеносных сосудах, и лишь потом оборачивая всё это кожей. Лиза получила начальное медицинское образование, так что неплохо ориентируется в анатомии. А в Rhode Island School of Design она училась мастерству иллюстрации, что и позволяет ей столь удачно воплощать свои анатомические познания в квиллинге.
Стоит посмотреть на неё в деле: с точностью хирурга она орудует скальпелем и пинцетом, сшивает воедино кости, хрящи и мягкие ткани, создавая свой объёмный бумажный анатомический атлас.
Помимо рисования и медицины, художнице пришлось немного освоить и столярное дело, чтобы мастерить ящики для своих экспонатов. Правда, по её собственному признанию, она до сих пор панически боится циркулярной пилы)) Зато ящики получаются отменные, под стать содержимому:
Лиза живёт в North Adams, штат Массачусетс, там у неё есть своя дизайн-студия, у студии, как положено, есть сайт –
