Лоренцо Кастеллини живёт в Бразилии. Мы-то с вами знаем, что там в лесах много-много диких обезьян, а вот Лоренцо, скорее всего, даже и не догадывается, и зачем-то наполняет улицы Сан-Паулу совсем иными персонажами.
Лоренцо называет свою технику «воздушный коллаж», но, разумеется, она отнюдь не нова. Суть воздушности в том, что никто никуда ничего не приклеивает (зачем тратиться на клей и пачкать пальцы?), просто одно снимается на фоне другого. Вырезка из полиграфической продукции становится главным объектом в стрит-фото, вживляясь в окружающую среду, но не столько меняя смысл происходящего, сколько углубляя его. Да это вообще-то инстаграммовская классика, равно как и непременные пальцы в кадре. Но тут уж всё дело в подборе кадров и в исполнении: в конце концов, карандаши есть у всех, да и красками может обзавестись каждый желающий, но на плотность дюреров и вангогов на квадратный километр земной поверхности это почему-то никак не влияет. Да вот, кстати, о дюрерах. В жизни Альбрехта Дюрера был забавный эпизод. Как-то раз итальянский художник Джованни Беллини, надеясь завладеть сокровенными секретами ремесла, попросил у Дюрера в подарок какую-нибудь из кистей, которыми тот столь виртуозно пишет волосы на своих работах. Он надеялся увидеть нечто необычное, например, кисть из гривы единорога, вымоченную в жабьем молоке. Но Дюрер предложил ему взять любую из его кисточек, которые — увы! – ничем не отличались от кистей самого Беллини. Видимо, на лице Джованни так ясно читалось разочарование и уверенность в коварном надувательстве, что Альбрехту ничего не оставалось делать, как тут же, взяв одну из кистей, набросать женский портретик с ювелирно выписанной причёской.
Вот тут, на первом коллаже, мы видим автопортрет Альбрехта Дюрера, написанный в 1498 году. Это четвертый из 17 известных или предполагаемых автопортретов художника, ему здесь 26 лет. В том году он путешествовал по Италии, тогда же увидела свет серия его гравюр к Апокалипсису. Портрет был приобретён английским королём Карлом I, потом перешел в коллекцию испанского короля Филиппа IV, ну и так далее, пока его репродукция не попала под ножницы Лоренцо. А чего, сетевым языком выражаясь, добился ты?
А вот герцог Федериго да Монтефнльтро сошел с полотна Пьеро делла Франческа (это примерно 1465—72года) и смотрит, что за сообщение пришло ему на смартфон. Наверняка что-то озадачивающее от супруги, герцогини Баттисты Сфорца:
Следующий автопортрет в представлении не нуждается. Винсент ван Гог при попытке сделать коллаж отрезал себе ухо (на всякий случай сразу признаемся, что это злая шутка). Дело коллажирования пришлось продолжить Лоренцо, и на этот раз опыт прошёл весьма удачно – настолько, что пришлось взяться за ещё один автопортрет. Кстати, здесь как раз заметно, что Лоренцо хитрит с коллажами, но не зря же вся серия носит название «Art Lies». Автопортрет с перевязанным ухом и трубкой, написанный в январе 1889 – самый известный из автопортретов Ван Гога. Но Лоренцо на нём не останавливается, и другой автопортрет великого мастера, написанный на полгода позже, в сентябре 1889, тоже идёт в дело:
Между этими автопортретами – полгода лечения в психиатрической клинике, а ещё несколько месяцев спустя Ван Гог наглотается красок, ещё полгода – и выстрелит себе в грудь из пистолета. Глядя на коллажи Кастеллини, пытаешься припомнить эпизоды жизни художника, невольно перенося их в наш, нынешний век – и тянет перечитать «Жизнь Ван Гога» Анри Перрюшо, а то и биографический роман Ирвинга Стоуна «Жажда жизни» – или хотя бы посмотреть кино с Кирком Дугласом.
В коллажах Лоренцо жизнь сверкающего мегаполиса сливается с тихой и мрачноватой жизнью психиатрической лечебницы конца позапрошлого века. «Горюющего старика» написанного Ван Гогом за пару месяцев до смерти, Лоренцо пересаживает с обычного стула на стульчак уборной:
Да что Ван Гог, порой обитатели Сан-Пауло приобретают черты персонажей Иеронима Босха. Да и только ли в Сан-Пауло?
Пока всё это богатство выкладывается в инстаграмм – Но городским властям Сан-Пауло неплохо бы намекнуть, что эти коллажи заслуживают внимания отцов города, и могли бы сгодиться если не для туристических буклетов, то хотя бы для набора открыток со сценками из городской жизни или неординарных перекидных календарей.
